Сверхадаптация возникает, когда у младенца не происходит связывания происходящего с ним и реакций матери, ее действий по удовлетворению его потребностей. Может быть, мать осуществляет ветеринарный уход, не вникая в чувства ребенка, просто следуя графику. Или совсем не понимает малыша, или ей не до него. Или она эмоционально нестабильна, непредсказуема. Причин может быть много – результат один - младенец начинает пренебрегать своим состоянием и ориентироваться на состояние матери, чтобы понять, что его ожидает. Пренебрежение собой и стремление подстроиться под внешнюю реальность, которая в начале жизни совпадает с матерью (для младенца весь мир – это мать) – становится стратегией выживания.

Психосоматические пациенты одержимы идеей проникнуть в тело матери, считать ее мысли и оправдать ее ожидания. Такие пациенты часто говорят о том, что они точно знают, что именно думает и чувствует другой человек, даже что именно он делает, находясь далеко. Они могут крайне болезненно реагировать, встречаясь с невозможностью куда-то поникнуть, в том числе символически. Например, пройти регистрацию на каком-либо интернет-ресурсе или быстро понять текст. Эта болезненность носит витальный характер и отличается от нарциссической ярости по поводу невозможности получить все и сразу, или истерических вспышек по поводу сопротивления реальности, которая у истериков сверхсексуализирована.

Итак, в обстоятельствах сверхадаптации принцип реальности является по отношению к принципу удовольствия не трансформирующим, а враждебным. И формируется самость, полностью подчиненная принципу реальности (надо), а телесная самость отвергается, и ее сигналы не считываются.

Для того чтобы понять, как это происходит, давайте представим себе жокея, скачущего на лошади. Жокей – это «центр управления полетом», именно он, одержимый идеей первым прийти к финишу, осуществляет руководство тандемом всадник-лошадь. Скакун – тело у психосоматического пациента – осуществляет движение, полностью подчиняется всаднику. Жокей – сознание пациента – в свою очередь полностью подчинен скачке, стремлению к финишу – сверхадаптирован к реальности. Да, они действуют вместе, но они не едины, жокей не чувствует, что происходит с телом лошади, он может только знать об этом или предполагать, если даст себе труд задуматься об этом. Но он думает только о победе, и он может загнать лошадь.

Так ребенок оправдывает ожидания родителей, никак не учитывая собственных ограничений, он о них не просто не знает, … а оправдывать ожидания – это его стратегия выживания. Во-первых, есть инстинкт, который требует копирования и послушания – выжившая взрослая особь, способная к размножению «лучше знает» и может показать, как выжить. Во-вторых, ребенку неясна мотивация родителей с ним возиться, и он старается подстроиться, дабы их не злить. Так голоса родителей, звучащие извне, заглушают слабенький голосок инстинкта самосохранения собственного тела малыша. И если требования родителей направлены на удовлетворение их собственных интересов, а не на распознавание потребностей ребенка – наступает сверхадаптация. В первую очередь для подстройки под родителей начинает использоваться креативная способность, которая в норме должна быть источником самоактуализации. Ребенок раннего развития пишет тем, чем должен рисовать. И когда мы начинаем в терапевтических целях высвобождать его креативную способность, ему кажется, что писать сейчас будет нечем, наступает паника. «Классическая» ситуация сверхадаптации – когда ребенок болеет потому, что матери необходимо обрести идентичность матери больного ребенка. И заболевание становится детским творчеством. Терапевту в такой ситуации необходимо постепенно снижать у пациента потребность насиловать свое тело в угоду социальному конформизму, одновременно создавая здоровое пространство для творчества.