Когда еда перевернула твой мир

Продолжая разговор о расстройствах пищевого поведения, нельзя упустить тему перверсии. И для начала нужно разобраться в самом понятии, что на сегодня является совсем нетривиальной задачей.

Традиционно перверсия понималась как использование нетрадиционных и низкоценных объектов для сексуальных актов, таких как животные или предметы, или предпочтение извращенных методов совокупления, не способствующих размножению. Однако Столлер заговорил о враждебности перверсивного акта, в котором целью является превращение реальной детской сексуальной травмы в торжество и господство взрослого.

Традиционное определение перверсии может ошибочно относить к перверсивным гомосексуальные отношения, хотя они не являются таковыми. Согласно Столлеру и идее Кернберга, перверсия – это преобладание агрессии над либидо, когда для разрядки используется лишь агрессивный импульс.

Для понимания перверсии важно учитывать, что ее формирование связано не только с детским насилием, которое является обязательным элементом, но также с сексуализацией влечения к смерти как механизмом защиты от избытка насилия. Это сочетание может навязываться пациенту психосоматической матерью, которая блокирует возможность проецирования влечения к смерти как на самое себя, так и на ребенка.

Этот пациент сталкивается с ранней сексуализацией, которая, наряду с соматизацией, становится для него способом справиться с влечением к смерти. В результате пережитого насилия и идентификации с агрессором, у него возникает дефицит объектных отношений. Этот комплекс факторов может привести к развитию перверсий. Кроме того, важно ввести понятие перверсивных объектных отношений, которые могут не включать в себя аспекты девиантной сексуальности, но предполагают циничное использование другого человека, разрушение его автономности, а также обесценивание основных человеческих идеалов и дегуманизацию.

Таким образом, некоторые люди могут проявлять выраженный садизм, цинизм и неспособность к переживанию вины не только в сексуальной сфере, но и в повседневной жизни. Однако сейчас мы сосредоточимся на изучении сексуальных перверсий, а точнее на садомазохистической перверсии. В концепции Шассге-Смиржель все виды сексуальных перверсий как-то связаны с садомазохизмом. Я считаю, что садомазохистическая перверсия также включает в себя фетишистское объектное отношение, то есть использование определенных предметов или объектов в контексте практик садомазохизма.

Современная наука и теория предлагают нам рассматривать перверсию как явление, существующее на двух уровнях. На первом, более высоком уровне, мы видим ее проявление у пациентов, которые используют перверсию как способ справиться с кастрационной тревогой. В защите от эдипального страха кастрации мужчина может создавать образ фаллической женщины, отрицая тем самым отсутствие пениса у матери. Это помогает ему достичь сексуального удовлетворения. Такие пациенты обладают определенным уровнем символизации и способностью разрешать конфликты в своих фантазиях.

На втором, менее высоком уровне обнаруживаются пациенты, которые развивают перверсию в качестве механизма защиты от сепарационной тревоги и тяжелой деструктивности. Кроме того, у этих пациентов часто наблюдается тревожное состояние психотического характера, связанное с опасениями фрагментации и потери идентичности. Группа пациентов характеризуется недостаточной способностью к символизации и склонностью к прямому отыгрыванию травматических событий с использованием сексуализированных сценариев, которые обычно имеют жесткий и принудительно компульсивный характер.

Сексуальные перверсии рассматриваются как компромиссное образование, которое помогает решить задачи, связанные с эдиповой проблематикой, доэдиповыми конфликтами, страхом от сепарации, защитой от деструктивности и другими нарциссическими тревогами психотического регистра. Важно отметить, что пациенты с сексуальными перверсиями отличаются от других пограничных и психотических пациентов тем, что у них преобладает способность к сексуализации среди защитных механизмов.

Изучение психических патологий показывает, что защитные механизмы, такие как отрицание, всемогущий контроль, проективная идентификация, идеализация, обесценивание и другие, широко распространены. Однако исследования указывают на то, что доминирование защит через сексуализацию может способствовать развитию перверсий.

Сегодня мы рассматриваем перверсии как явление и изучаем конкретный случай, когда расстройство пищевого поведения становится формой перверсивного поведения у женщины. Для понимания этого явления полезно обратиться к концепции Эстеллы Уэлден, высказанной в ее известной книге. Она отмечает, что в случае, когда мужчина, исходя из особенностей своей сексуальности и внутренней конструкции личности, проявляет перверсивное поведение, в основном садистическое, к внешнему объекту, в первую очередь к женщине, он выбирает для своих действий женщину, на которую он спроецировал образ всемогущей садистической матери.

Некоторые известные случаи маньяков ассоциируются с мужчинами, что может создавать впечатление, будто женщины не могут быть маньяками. Однако это не так. Мужская психика, сформированная вокруг физического признака - пениса, иногда может оказывать влияние на поведение мужчин, их поиск врага или преследователя в других мужчинах. В то же время признание других мужчин как равных легче, чем признание женщин.

Женщина, так же, как и мужчина, обладает своим уникальным физиологическим строением. Вагина, как и пенис, является неотъемлемой частью женского тела с самого рождения. Она предназначена не только для создания жизни, но и для взаимодействия с самой собой. Важно осознать, что каждый орган и процесс в организме женщины имеет свою ценность и уникальную функцию. Идентификация с агрессором, будь то мать или кто-то другой, у мужчин и женщин может проявляться по-разному.

Мужчина может фантазировать о возвращении в утробу матери и об идентификации со своей матерью во время сексуального акта с женщиной, погружая в неё свой пенис. Женщине для настоящей идентификации с матерью и переживания собственной целостности в этот момент приходится забеременеть, то есть прийти к обладанию внутри себя своим ребёнком. И вот здесь, к большому сожалению, мы приходим к пониманию того, что если мужчина для перверсных действий использует внешний объект, то женщина для осуществления этих действий может использовать только своего ребёнка либо себя самоё, собственное тело, которое является символом матери или ребёнка. Эстелла Уэлдон пишет о том, что женщины зачастую ведут себя так, как будто всё их тело является сексуальным органом. В отличие от мужчины, который хорошо знает, что его сексуальный орган — это его пенис. И патологические случаи женских перверсий включают в себя широкий спектр повреждений, причиняемых женщинами своим телам.

Анорексию, булимию и селфхарм в данном контексте можно рассматривать как разновидности деструктивного поведения женщин. Известно, что РПП чаще встречаются у женщин, чем у мужчин. Их симптомы часто включают нарушения менструального цикла, что может указывать на неразрешенные проблемы, связанные не только с восприятием собственного тела, но и с принятием сексуальности и биологических функций. Все это может быть реакцией на чувство разрушения, угрозы, или неудовлетворенные потребности, лежащие в основе данного патологического поведения.

В одном из исследований Пайнса 1977 года отмечается, что универсальное желание вернуться в безопасность материнской утробы может по-разному проявляться в опыте людей. Мужчина может бессознательно удовлетворить это желание, проникая в тело своей сексуальной партнерши, в фантазии, а также воспринимая ее как свою мать. Этот опыт может принести удовлетворение обоим, и быть целительным для детской травмы. Женщина, в свою очередь, может достичь этого состояния только тогда, когда сама становится матерью, идентифицируясь со своей матерью и с собой как с ребенком.

Однако чувство идентификации с матерью и переживание беременности могут возникать и при наполнении себя пищей, которая становится объектом удовлетворения, дополняя нас, как если бы мы использовали реальную беременность и ребенка для этой цели. Таким образом, подтверждается существование двух уровней сексуальных перверсий.

Предположительно, расстройство пищевого поведения может возникнуть на первом уровне у пациентов сексуальной перверсии, которые используют его для совладания с кастрационной тревогой. Говоря о таких пациентах, мы имеем в виду людей с развитым символическим мышлением, способных смещать свои переживания с живого объекта на неживой или с объекта на предмет, тем самым избегая дегуманизации и обесчеловечивания с целью садистского использования реального человека.

Итак, если говорить о женщинах, то важно понимать, что их способность справляться с собственными проблемами на первом уровне и обращение к психотерапевту могут сыграть ключевую роль в защите как их самих, так и их детей от разрушительного поведения. Например, женщина, склонная к расстройствам пищевого поведения, может использовать их в качестве компромиссного механизма для совладания с тревогами, избегая тем самым криминализации своих действий и обеспечивая себе возможность сохранить контроль над собой, своим телом и своими детьми.

В этом случае терапия расстройства пищевого поведения прежде всего должна быть терапией детской сексуальной травмы.

Гунар Татьяна Юрьевна, 2025г.