- спортсмен после травмы не может вернуться в спорт;

- после неудачной попытки построить отношения человек остается один;

- студент, не сдавший экзамен, оставляет институт;

- девушка, подвергшаяся на улице нападению, не может выйти из дома.

Эти очень разные на первый взгляд ситуации объединяет одно – событие, заблокировавшее возобновление прежнего образа действий, стало психической травмой.

«Угроза жизни либо нарушение условий безопасности» - безусловно, это подходит для спортсмена, который получил серьезные повреждения, его тело было частично разрушено. Девушка, подвергшаяся нападению на улице – тоже ощущала угрозу своей жизни. А что же такого фатального могло произойти при утрате отношений, что она сработала аналогичным образом?

Видимо, эта связь была построена на актуализации ранних, симбиотических отношений с матерью, отношений, утрата которых для грудного младенца действительно ощущалась смертельной. И разрыв взрослого аналога симбиоза «мать-дитя» ощущается как психическая смерть.

У студента, не сдавшего экзамен, аналогичная история. Он, видимо, поддерживал свою связь с родительской фигурой, обеспечивал ее любовь, оставаясь успешным в учебе. Он вырос в качестве нарциссического расширения своих родителей, и он знает единственный способ быть любимым (что для маленького ребенка значит ЖИТЬ) – быть таким, каким хотят его видеть родители. В данном случае – быть отличником. И фиаско, которое он терпит на этом пути, становится угрозой самой жизни.

Какое-то время назад весь Интернет облетела история об ученике, который расстрелял своего учителя за четверку по географии. Я думаю, что это как раз история о нарциссической катастрофе, которую мы только что описали.

В момент травмы ситуация, в которой она происходит (ее «декорации») фиксируется психикой и связывается с травмой (угрозой жизни) по принципу образования условных рефлексов. И страх смерти возникает сразу, как только «декорации» воспроизводятся, как у собаки Павлова начинается слюноотделение в ответ на вспышку света.

При психической травме воспоминание о ней – флэшбэк – настолько яркое и насыщенное, что переживание ужаса от этого воспоминания происходит так же интенсивно, как при реальной угрозе, и служит подкреплением условного рефлекса.

Но, к счастью, у рефлекса есть свойство угасать без подкрепления.

Поэтому, если переживание воспоминаний о травме будет происходить в безопасной обстановке, создание которой возможно в кабинете психотерапевта, и будет проходить с постепенным снижением чувства смертельного ужаса, которое достигается путем многократного повторения рассказа о травме с постепенным «срабатыванием» переживания витальной угрозы, то рефлекс угаснет, растворится. И травмированный человек сможет вернуться к полноценной жизни в своем привычном мире, который вновь станет для него безопасным.