И остро завидуют тем родителям, которых эта напасть миновала. Которые с гордостью оповещают знакомых, что вот у них никаких проблем с подростком нет. Такой же тихий и спокойный, как раньше. Учится, слушается, разумно себя ведет. И, мол, поучитесь у нас, как надо детей воспитывать!

И невдомек и тем, и другим, что все совершенно наоборот. Что «буйство» подростка в пубертатный период – это абсолютно НОРМАЛЬНО. И все что требуется от психолога – это поддержка, необходимая человеку в трудные времена.

Подростку нужно решить огромную и многогранную задачу, переходя от детства к зрелости.

И он решает эту задачу доступными ему средствами.

Ему нужно научиться жить самому – ведь он должен перестать быть птенцом под крылом у матери. И он начинает пробовать то, чему мама с папой его не учили. Потому что то, чему его успели научить – у него уже есть.

Ему нужно разорвать узы, привязывающие его к родителям – а ведь это узы любви! И он рвет эти узы, прибегая к противоположности любви – ненависти, агрессии. Он нападает на родителей, чтобы немного разлюбить их. И оказаться способным быть ОТДЕЛЬНЫМ СУЩЕСТВОМ. Он должен научиться опираться на себя, и для этого ему нужно разрушить родительский авторитет, чтобы не искать в нем привычной опоры.

Что же происходит с ребенком, который этого НЕ ДЕЛАЕТ?

Который не пытается отделиться от родительской семьи?

Это ребенок, который не хочет или не может становиться взрослым. И это – огромная проблема, которая ставит под угрозу всю его будущую жизнь.

Развитие человека происходит в определенной последовательности, проходит через определенные этапы, которые нельзя «перешагнуть» и пойти дальше. И неспособность ребенка выйти на подростковый кризис может означать «застревание» на предыдущей стадии развития. Например, не совершился переход от пары «мать-дитя» к триаде «папа-мама-я». Это может происходить, когда отца в семье нет, он есть, но агрессивен или холоден, или мать отталкивает его, исключает из отношений с ребенком. Подросток с таким детством остается слитым с матерью малышом и, конечно, ни о каком отделении речи быть не может. Повзрослев, он с высокой степенью вероятности придет к психотерапевту по поводу неспособности создать свою семью и многочисленных психосоматических заболеваний.

Сходная картина может наблюдаться у подростка, который на пубертатный кризис вышел, но проявления агрессии по отношению к родителям, неизбежные при прохождении этого кризиса, находятся у него под жестким запретом.

Это может происходить по разным причинам.

• Если родитель слишком хрупкий и может разрушиться, когда ему выскажут обиду (он болен, у него депрессия или он зависим),
• если родитель недостижимо холодный и злость может разрушить те крохи отношений, которые есть,
• если родитель только один и возможность ссоры с ним внушает панический ужас,
• если в семье культивируется показное благополучие, даже скорее благолепие, и стоит табу на выражение негативных чувств, то нападение на родителей в пубертате невозможно. И невозможны следующие за Эдипом идентификации.

Такая агрессия откладывается «на потом» и может выплеснуться на супруга в браке, разрушив его. Или может обернуться против себя, и тогда последствием «тихого» пубертата будет депрессия, зависимость или любые другие формы аутоагрессивного поведения.

Самое лучшее, что могут сделать родители для своего смирного подростка – это прийти вместе с ним к специалисту и разобраться, что происходит в отношениях с ребенком, что за черти водятся в тихом семейном омуте.