Так называемые расстройства пищевого поведения – это пребывание человека в совершенно особенных, ярко эмоционально насыщенных отношениях с едой. В анорексии реализуются отношения ненависти, в булимии – любви, что, как известно, две стороны одной медали. В какой же момент времени принимается странное решение – сделать пищу полноправным, зачастую главенствующим участником своего объектного мира?

Первичное содержание психики вообще и бессознательного в частности – это эмоциональные (чувственные) и моторные представления. Они ложатся в основу репрезентаций, образов, составляющих мозаику нашего внутреннего мира. Объем, качество этих представлений, их структура и «плотность», от которых зависит возможность в дальнейшем их вербализации, определяются тем, как мама выполняет свою функцию в общении с младенцем.

Различают три основные патологии материнской функции:

1. Недостаточная забота и привязанность к ребенку, недостаточное его стимулирование и, как следствие, эмоциональная бедность у ребенка.
2. Гиперопека и гиперстимуляция: - направленные на одну из функций организма (например, питание), вызывают нарушение этой функции, использование ее как форму взаимодействия с матерью; - симбиоз матери с ребенком с исключением из отношений отца, невозможность сепарации и свободного эмоционального роста, могут вызывать такие психосоматические расстройства, как астма (самоудушение подавленной ненавистью к столь же удушающей матери).
3. Временная рассогласованность отношений, продиктованная жизнью в современном обществе. Очень часто ребенок должен спать или есть не тогда, когда этого требует его организм, а когда «надо». И ребенок приучается есть не только для утоления голода, но и для установления отношений со значимыми людьми (помните – «за маму, за папу…»)

Ответами на наш вопрос являются пункты 2.1 и пункт 3. Материнская гиперстимуляция в области питания приводит к тому, что прием пищи или отказ от нее принимает форму эмоционального реагирования, форму проведения отношений. Одна моя пациентка, страдающая булимией, пересказывала мне то, как мама описывала их ранние отношения – «я никогда не знала, что с тобой делать, всего боялась, не понимала, что с тобой происходит, и на любой писк совала тебе грудь! Ты была такая пухленькая…»

Опираясь на теорию объектных отношений Мелани Кляйн, мы знаем, что в младенческой психике репрезентация матери присутствует в образе груди, расщепленной на хорошую (кормящую) и преследующую (отсутствующую в перерывах между кормлениями), плохую грудь.

В подростковый период, когда человек должен пройти через кризисы взросления и сепарации, все ранние конфликты вновь оживают и приходится вновь «перепройти уровни» этой игры. И отказ от еды или переедание становятся отработанными способами взаимодействия с матерью. Недаром и анорексия, и булимия манифестируют в пубертатный период.

Анорексия функционирует как сепарационный процесс, как спасение от «плохой груди», способ избежать поглощения преследующей матерью, булимия же, наоборот, суть поглощение эмоционально далекой матери, способ утоления тоски по ней.

Как терапевтическую задачу здесь можно рассматривать построение (в материнском переносе) альтернативной, «непищевой» системы отношений.